«…Какими красками опишу тебя, мой славный Алтай? И какою линией очерчу твой стан? Уподоблю тебя могучему зеленому кедру! Вот он могучий и пышный широко разросся во всю ширь и мощь: удало развернул свои ветви на свободе! Крепко цепляясь корнями по расщелинам черных скал, взбежал он до грани холодных белков. И там, на просторе, вблизи вечных снегов, где одни лишь туманы гуляют, там он любит, свободно, качаясь по ветру, вести с буйным ветром беседу. Таков ты, мой любимый Алтай… Когда после векового мрака ты, Хан-Алтай, впервые был освещен восходящим солнцем, как загорелись тогда твои причудливые скалы и как затрепетало все вокруг, сливаясь в одну сплошную музыку, в один нескончаемый аккорд. И ты, дивный Хан-Алтай, тогда прославил своего творца…»
31 августа 1973 г. — в серии «Эпос народов СССР» был издан научный перевод алтайского героического сказания «Маадай-Кара», который подготовил известный ученый, доктор филологических наук Сазон Суразаков.
Как сообщал сам ученый, популярный эпос исполнялся «алтайским Гомером» — известным сказителем Алексеем Калкиным. Впервые Сазон Суразаков сделал письменную запись этого сказания в 1948 году, когда Алексею Калкину было всего 22 года. Уже тогда Калкин исполнял около 30 героических сказаний, каждое из которых содержало от двух до десяти тысяч стихотворных строк.
Сказание записывалось трижды: еще в 1951 и 1964 году, причем Алексей Калкин вносил поправки в письменную версию эпоса. Перевод «Маадай-Кара», опубликованный в 1973 году, не был художественным, но был близок к оригиналу. Научное издание вышло тиражом в 8,6 тыс. экземпляров и быстро разошлось.
Впоследствии на основании этого текста был выполнен и издан поэтический перевод произведения на русский язык сибирского поэта Александра Плитченко. Книгу, изданную в 1979 году под редакцией Аржана Адарова, украшают иллюстрации Игната Ортонулова.
Особое внимание в творчестве И.И. Ортонулова занимает фольклорная тема, в частности, героический эпос алтайцев. Художником совершен качественный сдвиг. Это произошло не только за счет более углубленного постижения фольклорного материала, но и в результате профессионального совершенствования. И.И. Ортонулов смело использовал декоративные возможности графической техники, условность, подчас не боясь стилизации.
Как известно, в конце сказания «Маадай-Кара» герой Когюдей-Мерген поднялся на небо и обещал, что он будет оттуда наблюдать, как живет его народ и в случае нужды помогать ему:
… Живите общею судьбой И не враждуйте меж собой. Живите, как одна семья, Любите отчие края. Я подымусь на небосвод И стану яркою звездой Смотреть оттуда, как живет Народ освобожденный мой.
В любых краях с заката дня Среди небесной темноты Всегда отыщете меня, Я – вас увижу с высоты [Маадай-Кара, 1979, с. 225].
В конце своей жизни Калкин сказал художнику: «Сейчас настал трудный момент в жизни народа и нужна помощь Когюдей-Мергена. Богатырь должен встретиться с небесными Богами. Встреча произойдет на очень высокой вершине. На нее никому не дозволено ходить. На вершине ровное место и синее озеро. Туда должен подняться на своем коне Богатырь. Боги-Бурханы решили направить на встречу с Когюдей-Мергеном Белую Птицу-Бурхана. Вдруг открывается небо, сияет. Оттуда спускается Белая Птица, садится на воду и превращается в девушку в белой одежде. Она встречает Богатыря. Богатырь приехал с миссией просить Благодати для своего народа, которому необходима помощь свыше. Она вручает ему ветку арчына. Богатырь принимает этот дар на раскрытый белый плат». Ортонулов написал эту картину в соответствии со словами Калкина и назвал ее «Когюдей-Мерген» (1998). В мистическом колорите картины властвуют два условных тона – теплый и холодный. Они, словно эфир, возникают из небесной выси и сгущаются в осязаемые формы на Земле. Божественное связывается с более светлым тоном, земное – с более темным. Эта серо-голубая гамма, в которой написаны горы, воды и богатырский конь, производит необычайно сильное впечатление. Кажется, что конь этот является живым воплощением Алтая, что он и есть его высочайшая одушевленная вершина. Художник достаточно точно визуализирует пророческое видение Калкина. Действие картины разворачивается среди высоких гор, что сообщает происходящему грандиозный масштаб и феноменальный характер. Зритель, как бы созерцающий чудесную сцену с другого берега озера, воспринимает ее как таинственное и сакральное действо божественных персонажей. Ортонулов написал встречу Когюдей-Мергена с посланницей Неба, следуя композиции знаменитого ковра из Пятого Пазырыкского кургана. Художник повторяет позу сидящей Богини, только сейчас у нее в руке вместо фантастического растения – ветка можжевельника, считающегося у алтайцев священным.
Полотно «Когюдей-Мерген» было выставлено в Национальном музее Республики Алтай. Ранее считалось, что выбитый на скале образ, в который люди вкладывали во время ритуального действа свои самые сокровенные помыслы, обретал силу реальности. Они верили, что чем горячее молитвы, тем вернее исполнятся их просьбы. Наверное, как следствие этой традиции, сложился миф, что демонстрация картины помогла избежать алтайскому народу человеческих жертв при сильнейшем землетрясении в 2003 году.(Е.П. Маточкин).
«Наш народ через века пронес монументальные, прекрасные творения героического эпоса, в которых художественно отразились жизнь и история алтайцев, их философские, эстетические и этические воззрения», — отмечает Аржан Адаров. Эти слова в полной мере применимы к эпосу «Маадай-Кара».
Статью подготовила библиотекарь Турочакской центральной библиотеки Черноева И.Ф.
