90 – летию талантливого художника посвящается

(1926-2002)

Искусство – это диалог: диалог художника с окружающим миром и зрителя с миром, предстающим перед ним в произведениях художника

(И. Ортонулов, заслуженный художник РСФСР).

В очерке о том, что было Сергей Карлович Янсон вспоминает

«…Родился я в урочище Каран-Куль Бостандыкского района Казахской ССР 25 августа 1926 года.

Отец, по национальности латыш, был мастером-краснодеревщиком, по совместительству пчеловодом и охотником.

Мать – русская, домохозяйка, умела неплохо рисовать. Большую роль в моей судьбе сыграла бабушка по матери, заслуженная учительница Узбекской ССР. Она знала три языка, до революции работала гувернанткой, а после ее свершения, учительствовала в трудовых и начальных школах.

Когда мне исполнилось семь лет, семья переехала в Ташкент. Там я стал посещать детскую студию Дома пионеров, где рисованию и живописи нас учил Борис Владимирович Пестинский, выпускник Ленинградской академии художеств. Он часто вывозил нас за город писать этюды. Он носил клетчатые брюки, узбекскую тюбетейку и, как многие из нас, понимал местный язык и обычаи. Из других преподавателей студии помню только Ковалевскую, известную узбекскую художницу, которая водила нас, в основном, в музей искусств.

Детские впечатления остались на всю жизнь. Дом пионеров размещался в роскошном по архитектуре дворце, построенном великим князем Константином, сосланным в Ташкент своим братом-царем. В многочисленных его комнатах размещались самые разные кружки и студии. После революции в одной из комнат дворца была обнаружена «замурованная» картина итальянского художника XVII века Беллоли «Купальщица», ее затем передали в Музей изобразительных искусств. Это запомнилось.

Но времена менялись. В 1937 году был репрессирован отец, а в 1941 – началась война. На следующий год я поступил в военно-морскую школу, эвакуированную из Одессы в Фергану. Там сразу же стал штатным художником, выпускал боевые листки. Скоро, по болезни, был отчислен из школы.

В Ташкенте я закончил три курса республиканского художественного училища им. Бенькова, учился на живописном и театрально-декорационном отделениях. Потом переехал к сестре в Москву и поступил в художественно-графическое педагогическое училище, которое закончил в 1950 году. Из преподавателей особенно запомнился Вьюев П. И.

После окончания училища был направлен в Барнаул на преподавательскую работу. Но вакансии не оказалось, – и меня послали в Горный Алтай. Я сопротивлялся новому направлению, но, когда познакомился с областью, уже не захотел отсюда уезжать.

Искусство здесь тогда почти не развивалось. Гуркин и Чевалков были умышленно забыты, а те художники, которые здесь жили, работали сами по себе.

Большое впечатление тогда на меня произвел Николай Иванов. Фигура могучая, «шаляпинская», да и манеры – под стать. Выразительно читал стихи, умно философствовал и очень красиво писал этюды маслом. Для заработка писал портреты вождей по трафарету. Иногда за ночь выдавал многометровый «шедевр». К нему часто заходил Николай Васильевич Шагаев. Тогда он был в самом расцвете творческих сил. Да и сейчас, в 79 лет, он также страстно и увлеченно пишет свои полотна. Шагаев к заказным работам Иванова относился скептически, иронизировал, что цвет в портрете – «сырой», а вот галстук у вождя написан неплохо.

Однажды они вместе писали портрет жены Иванова –красавицы Анастасии Филипповны, преподавательницы пединститута. При обсуждении Шагаев забраковал написанную Ивановым фигуру жены, а голову одобрил. С этим портретом Иванов поехал в Москву в художественный институт имени В. И. Сурикова. И поступил.

… Большим событием в моей жизни стало вступление в члены Союза художников СССР. Случилось это в 1982 году. Тогда были приняты сразу пять наших художников, и общее количество членов Союза стало соответствовать норме. Союз художников Горно-Алтайской автономной области был открыт. Многое для этого сделали – Ортонулов И., Эдоков В. и Чукуев В., который после окончания Ленинградской Академии художников сразу же активно включился в организацию художественной жизни. Он стал первым председателем нашего Союза.

Что я понял после вступления в члены Союза художников?

Главный смысл творчества – не в званиях и почестях, и даже не в том, что люди о тебе думают (художественном смысле), а в том, что ты сам о себе думаешь и каким себя видишь в искусстве. Удалась ли, не удалась та или иная вещь (картина, этюд, эскиз), главное в том, как ты работаешь, как пишешь. Доволен или не доволен сделанным. Я никогда не бываю доволен сделанным, а если и бывает удовлетворение, то на какое-то время. Главное в творчестве, – сам процесс работы. Закончил какую-нибудь вещь (картину или этюд), и что-то сразу уходит от тебя, надо срочно начинать новое. Иначе – пропал! Сергей Есенин в таких случаях говорил, что ему «плакать хочется».

Некоторые художники считают, что надо сначала приобрести машину, мебель, – словом, создать приличные условия жизни – и лишь тогда по-настоящему приступить к работе. Случается, так, что на приобретение этих благ уходит вся жизнь, а на искусство не хватит времени.

Каковы мои планы? Говорить о них, в моем возрасте, вроде бы, неудобно. Хочу, например, в 1991 году сделать персональную выставку, показать на ней все сохранившиеся работы: посмотреть на себя со стороны. Володя Запрудаев в таких случаях шутил: «Увидеть себя в искусстве, а не искусство в себе». Дело в том, что многих своих работ, я сам не знаю, не могу разобраться в них. Часто те работы, которые я сделал для себя – пастелью, углем или карандашом, – выглядят лучше и интереснее тех, которые создавались специально для выставки или по заказу. Бывает и так, что работы, выполненные 20 или 30 лет тому назад, выглядят свежее последних.

В своем творчестве вижу следующие этапы. Например, лучшими считаю работы, созданные между 70 и 80-ми годами. Эти эскизы и многие завершенные картины эпического плана: «Вечер на стоянке», «Мы здесь живем» (несколько вариантов), «По речке Чаганке», «Лето в Кош-Агаче», «После дождя», «Горное озеро», «Ковровщицы», варианты «Белухи».

Работы последних трех-четырех лет, в основном, сделаны на заказ, а это значит, – я должен был соблюдать определенные условия. Поэтому отличаются подчеркнутой красивостью, и в профессиональном плане они исполнены даже лучше, чем прежние работы.

В планах на будущее я себя не ограничиваю. Пока работаю над одним холстом, уже думаю над другим и над третьим, замыслы возникают подсознательно, – только успевай воплощать их на полотнах. Работ немного – всего пять-шесть, но они варьируются, разрабатываются в разных планах и, таким образом, приходят через все творчество.

Сейчас новая для меня тема связана с Николаем Рерихом, его пребыванием в Горном Алтае. Она вызвана необходимостью оформления музея физической географии, который создается в местном пединституте. Сюжеты такие: «Рерих-художник», «Рерих-путешественник», «Рерих в Кулу» (Индия). Также работаю над картинами: «Беловодье», «Академик Крылов в горах Алтая» и другими подобными темами.

Конечно, все планы я стараюсь увязать с деятельностью нашего Союза художников.

С. Янсон